На газетной полосе - враг

Кого осуждала московская комсомолия

“Казнить, нельзя помиловать!” — В молодой Стране Советов на протяжении первых десятилетий ее существования весьма однозначно определяли правильное написание этой сакраментальной фразы. К суровому осуждению “врагов внутренних” активно подключались и газеты. — Столичная “молодежка” не была исключением.

Борьба с “антисоветскими и антиобщественными проявлениями” развивалась по нарастающей. Начиналось все с информации на страницах комсомольского печатного органа об исключении проштрафившихся “из рядов”.

“Юношеская правда” 2 октября 1920 г.:

“Общее собрание ячейки РКСМ управления электротехнической службы Северной железной дороги исключает из своей среды с занесением на Черную доску “белоручек” “гражданок” Николаеву, Соколову, Лебедеву и Калинину, отказавшихся от членских билетов РКСМ, узнав о назначенном субботнике, на котором они должны были присутствовать.”

В своем номере от 21 июля 1922 г. “Юнправда” пишет о суде над членом Бюро клинского уездного комитета комсомола Стельмаховичем. Этого молодежного вожака обвинили в пьянстве, шкурничестве, а он, лишь только узнав, что в горкоме РКСМ собираются устроить показательное судилище, — тут же сдал свои парт- и комсомольский билеты и заявил: меня, мол, теперь следует судить, как простого беспартийного гражданина!

Позднее, в конце 1920-х, в стране настал черед массовых чисток партийных и комсомольских организаций, а также советских учреждений, откуда “выметали” всех заподозренных в “моральном разложении” и “классовой чуждости”.

“МК” 3 сентября 1929 г.:

“Сегодня на концессионном заводе “Шарикоподшипник” начинается досрочная чистка комсомольской ячейки. … Досрочная чистка вызвана рядом ненормальных явлений, имевших место в работе ячейки. Парт-ячейка “Шарикоподшипника” также чистилась досрочно. … Чистка начнется в 5 ч. дня в Красном уголке завода. Чистятся члены бюро.”

“МК” 4 сентября 1929 г.:

“В Ленинграде подведены первые итоги партийной чистки и чистки советского аппарата. Из проверенных 50409 членов партии исключены 4,6% и партийным взысканиям подверглись 10,6%… Из проверенных 14000 совслужащих уволены 1200 человек. … Особенная засоренность аппарата обнаружена в Академии наук…”

Ну а вслед за массовыми исключениями и увольнениями пришла пора “охоты на ведьм”. Шпионы, вредители, враги-троцкисты словно по мановению волшебной палочки буквально наводнили страну, — именно такое впечатление создается, если просматривать газетные подшивки тех лет. Вот и “МК” практически в каждом своем номере публиковал сводки с “фронтов жестоких классовых боев”.

“МК” 10 сентября 1929 г.:

“В Бежице начинается суд над группой работников завода “Красный Профинтерн”, обвиняемых во вредительстве. В течение 4-х лет они выпускали с завода паровозы и вагоны с заведомо бракованными частями. Инспектор Нарокмпути, получая взятки, замазывал это вредительство. … Во всех цехах завода состоялись собрания рабочих, которые требуют сурового наказания вредителям.”

“МК” 13 сентября 1929 г.:

“НОВАЯ ВЫЛАЗКА КЛАССОВОГО ВРАГА. ГПУ раскрыло в Ленинграде крупную вредительскую организацию. В состав ее входили виднейшие специалисты Судотреста. Организация эта, как сейчас уже точно установлено следствием и собственным признанием преступников, ставила себе основную цель — свержение Советской власти. Средствами для достижения этой цели являлось вредительство и дезорганизация советского хозяйства. … Ближайшей же целью вредителей было доказать неспособность Советской власти организовать свое судостроение и поставить Судотрест перед необходимостью передать свои заказы за границу.”

“МК” 25 сентября 1929 г.:

“Арестованы и привлечены к ответственности культработники-вредители центральной библиотеки Дорпрофсожа Екатерининской железной дороги Островерхов и Бертенев, которые прятали в подвале книги Ленина и другую ценную литературу и усиленно распространяли книги антисоветской идеологии.”

“МК” 25 октября 1929 г.:

“Рабочие клеймят позором предателей и вредителей, скрывающихся под маской специалистов и подрывающих социалистическое строительство в СССР. Рабочие заверяют Правительство в том, что никакое вредительство не отвлечет рабочий класс от выполнения стоящих перед ним задач по подъему и развитию социалистического хозяйства. Рабочие приветствуют решительные меры, принятые ГПУ в отношении к вредителям.”

“МК” 5 января 1930 г.:

“[Приняты] решения ЦК ВКП(б) и ЦК ВЛКСМ по вопросу о редакции “Комсомольской правды” и, в частности, по вопросу об ошибках, допущенных т.т. Костровым, Бобрышевым и др. в их работе. … За время работы т.т. Кострова и Бобрышева в “Комсомольской правде” свили себе гнездо явные и скрытые троцкисты, которые, благодаря либерально-примиренческому отношению к ним Кострова и Бобрышева, получили возможность вести свою разлагающую работу. Именно в силу этого Бюро ЦК своим особым постановлением сняло с работы в “Комсомольской правде” группу работников.”

“МК” 8 января 1930 г.:

“Кимры. На городской бойне обнаружено вредительство. Испорчена значительная часть предназначавшихся для экспорта кишок, обнаружено сало, стоявшее два года и пришедшее в негодность. На бойне процветали бесхозяйствнность, воровство и семейственность.”

Воинственная тема “обостряющихся в стране классовых сражений” звучала даже в последнем номере “МК”, вышедшем 18 января 1930-го, где было объявлено о решении Бюро МК ВЛКСМ с этого дня закрыть столичную “молодежку”. Строки из посвященной такому событию газетной передовицы звучат, как своеобразное завещание:

“…Сейчас, когда под руководством партии мы переходим от политики ограничения капиталистических элементов к политике их ликвидации как класса, перед нами встают еще большие революционные задачи непримиримой борьбы за партию Ленина, за ее генеральную линию. И к этой непримиримой борьбе призывает “Московский комсомолец” в своей последней передовой.”

Последующие 10 лет — время разгула самых страшных сталинских репрессий, — молодежная газета столицы не выходила. Наверное, это и к лучшему: по крайней мере “МК” оказался непричастен к травле многочисленных — и по большей части своей совершенно невинных, “врагов народа”, которых в ту пору тысячами отправляли в лагеря и на расстрел под одобрительное поддакивание, заполнившее страницы периодических изданий.